Где-то вдалеке слышны колокола. Их живой и игривый звон странным образом умиротворяет, но постепенно звук становится тише, а после растворяется в темноте. Я открываю глаза и обращаю внимание на потолок, на котором причудливо сплетаются между собой разного рода растения. Это разнообразие красок заставляет меня улыбнуться и я решаю приподняться с пола, на котором лежу распластавшись словно морская звезда. Только сейчас я обнаруживаю, что весь заляпан кровью. Голову молниеносно простреливает боль, и я понимаю, что не могу вспомнить ничего, даже своего имени.
— Ты уже проснулся? – сказал чей-то детский голос. Я повернул голову на звук голоса и увидел, что недалеко от меня стоит девочка лет шести, в бордовом платьице с кружевами, с её пурпурной шляпки свисала красная шелковая ленточка, а на ногах были алые туфельки.
— Кто ты? И, что я здесь делаю? – я попытался подняться, но всё, на что я оказался способен – это сесть. Моя голова продолжала раскалываться на миллионы кусочков, поэтому думать мне было сложно.
— А ты не помнишь? – с детской невинностью спросила девочка. Она весело улыбнулась, а глаза у неё засияли каким-то недобрым огнём. Ох, не нравится мне всё это.
— Нет… – осторожно ответил я, пытаясь собраться с мыслями.
— Это ты их всех убил, – хихикнула девочка, начав кружиться.
— Я, что сделал? – в ужасе я огляделся вокруг.
Сидя на полу посреди огромного зала, я повнимательнее огляделся: вокруг меня лежали изуродованные тела людей; я посмотрел на себя: голые ноги покрывала корка засохшей крови, штаны были её пропитаны, а когда-то белая рубашка не просто потеряла свой чистый цвет, а оказалась превращена в багровые лоскуты. Мои руки были по-локоть в запёкшейся крови и горели жутким огнём, который я ощутил только сейчас.
— Аааааа! – заорал я от боли.
— Хихик… всё же почувствовал, – ухмыльнулась девочка, на миг остановившись и посмотрев на меня своими ясными, голубыми глазами.
— Кто ты? И что ты заставила меня сделать?! – закричал я, корчась от боли. Огонь распространялся по всему моему телу, путая мои мысли и доставляя неимоверные страдания.
— Я ничего с тобой не делала, ты сам сделал с собой всё, что хотел, – говоря эти слова она снова закружилась на месте, продолжая невинно улыбаться.
Что за исчадие Ада стояло сейчас передо мной?
— Как я мог всё это сотворить, если ничего не помню?! – вырвалось у меня от боли.
Девочка прекратила кружиться, остановившись ко мне спиной, а потом она обернулась и со всей серьёзностью, на которое было способно детское личико, произнесла:
— Сейчас ты всё вспомнишь.
Она была права – в моей памяти в миг воскресло всё, что казалось потерянным.
Мне было восемнадцать, когда я встретил свою будущую жену. Она была милой, умной и рассудительной девушкой. Год я ухаживал за ней, пытаясь завоевать её неприступное сердце, и в итоге она сдалась. Мы оба тогда были студентами, когда оказалось, что она ждёт ребёнка. Я был на седьмом небе и готов горы свернуть лишь бы моя любимая улыбалась от счастья. По её тёплым и нежным глазам я понял – она так же как и я ждёт рождения этого ребёнка, и вот, когда час настал, я держал в своих руках дочь, а моя любимая жена ласково смотрела на нас.
После рождения дочери я, помимо заочной учёбы и дневной работы, дополнительно устроился грузчиком в одном из магазинов. Платили не много, но в общем хватало на всё. Жене я запретил работать, взяв всю ответственность за благополучие семьи на себя. Училище я закончил с горем пополам, но меня это не сильно волновало, поскольку никто из работодателей обычно не смотрит на оценки в дипломе, для них важнее наличие диплома. Поскольку всю сложную работу об обеспечении семьи я взял на себя, то моя благоверная смогла закончить свой курс с достаточно хорошими оценками, что позволило ей быстро найти работу в одной крупной компании.
Когда состояние здоровья начало меня подводить, моя любимая сказала: «Сделай перерыв, посиди с дочкой. Ты так много работал последнее время, что совсем её не видел. Я боюсь, что если так продолжится и дальше она может забыть кто ты такой, – ей было достаточно ласково меня обнять и начать нежно гладить по голове, чтобы я был согласен на всё. – Теперь моя очередь поработать на благо нашей семьи», – на том и было решено.
Со временем моя жена начала подниматься по карьерной лестнице, а я всё никак не мог найти нужную мне работу. От отчаяния я был готов затопить свою обиду в алкоголе, но подрастающая дочь была сильным мотиватором для того, чтобы не сорваться в океан алкоголизма. Так, пройдя через скандалы, обиды, нам с женой удалось прийти к общему знаменателю и сохранить нашу семью. Правда, счастье наше было скоротечным.
Когда мой маленькой принцессе исполнилось десять лет, её мама начала чаще пропадать на работе. Она приходила поздно, ссылаясь на то, что было много дел и им нужно подготовиться к прибыльным проектам, но что-то в её поведение зародило во мне сомнения. Я пытался выяснить ситуацию, отправившись к жене на работу, но там меня заверили в том, что она работы на самом деле много. Мне сразу стало немного стыдно, что я засомневался в моей любимой, но что-то в душе не давало мне покоя.
Она вдруг стала какой-то особенно отстранённой, начала избегать моих прикосновений. Я видел, что что-то с ней случилось, но она никак не может мне об этом рассказать. К сожалению, каждый раз, когда я пытался узнать у неё о причинах перемен в её поведении, она пыталась меня убедить в том, что мне всё кажется, а тем временем моя любимая замыкалась в себе всё сильнее. И вот, в один прекрасный день, когда я шёл с собеседования, моему взору предстала пугающая картина: любовь всей моей жизни стояла по ту сторону перил железнодорожного моста, а под ней проезжали пассажирские поезда. Что заставило меня пойти этой дорогой, я не понимал, но увидев жену тут же бросился к ней. Я хотел схватить её, затащить в безопасность, но она, увидев меня, бегущего к ней, отпустила перила и упала на рельсы. Любовь всей моей жизни ещё была жива, когда электричка начала тормозить, но времени спасти её у меня не оставалось.
Я схватил её вещи, что лежали у перил и помчался вниз, моля всевышнего пощадить мою жену. Это был первый раз, когда я осознанно молился. Пока я бежал, где-то сзади раздавались звуки скрипящих тормозов, и в какой-то момент мне показалось, что я услышал последний вздох моей жены. В ту же секунду я подумал, что это вздор и продолжил своё стремительное движение в сторону работников железной дороги.
Всё остальное стало для меня кошмаром: изуродованное тормозами электрички тело; допрос полицейских; попытки понять почему она решилась спрыгнуть… Её вещи обыскали и нашли предсмертную записку, в которой она просила прощения у меня и нашей дочери. Ещё она очень красочно описала всё, через что ей пришлось пройти на работе и что именно её заставляли делать. В конце письма, она написала, что беременна от своего начальника, который шантажировал её и использовал в качестве “рабочей разрядки”.
В одно мгновение весь мой мир рухнул.
Уже поздно вечером, направляясь в сторону дома, будучи опустошённым из-за всего произошедшего, я пытался понять, как мне рассказать нашей дочери о том, что мама больше не придёт домой. Одно мне было ясно: не стоит ей рассказывать о том, что её мать превратилась в офисную-куртизанку, обслуживающую все высокие чины компании. Это объясняло, почему она избегала моих прикосновений и подолгу проводила в ванной после работы.
Во мне закипал гнев! Я не мог ничего сделать для любимой женщины, не смог её защитить, не смог дать ей то, что она заслуживала. Переступив порог квартиры я был готов отдаться слепой ярости, но обеспокоенное лицо дочери не дало мне шанса на злость. Я подошёл к моей маленькой принцессе и, прижав её к себе, заплакал. Теперь только дочь была для меня тем светом в жизни, что заставлял идти вперёд и не сдаваться.
Буквально через несколько дней, я узнал, что человек, который был виновен в доведении моей жены до самоубийства, откупился от наказания. Во мне снова закипела ярость, и снова моя дочь стала причиной не бросаться на путь мщения.
Прошло пять лет. Я усердно трудился на благо нашей скромной семьи. Моя маленькая принцесса подросла и не переставала радовать меня своими успехами в учёбе. Я гордился дочерью и опекал её как только мог, из-за чего она достаточно часто жаловалась мне, что я не даю ей дышать свободно. Выслушивая её упрёки, я не раз говорил ей, что просто боюсь за её благополучие и не хочу, чтобы с ней случилась какая-нибудь беда. Но как бы сильно я не старался уберечь мою маленькую принцессу, ничего у меня не вышло.
В день шестилетней годовщины смерти моей жены, я сидел на кухне с рюмкой водки и был погружён в свои мысли, когда телефон вдруг зазвонил и я, ответив на звонок, услышал механический голос незнакомца:
— Ваша дочь, у нас. Принесите двадцать тысяч долларов к завтрашнему вечеру на заброшенную стройку в северной части города и она не пострадает. Но не смейте сообщать об этом в полицию, иначе вы получите вашу драгоценную девочку по-кускам.
— Как я могу знать, что вы не лжёте? – голос невольно дрогнул. Незнакомец не мог этого не заметить, он что-то кому-то сказал, что именно я не разобрал, но очень скоро я услышал испуганный голос дочери:
— Папа? Папочка, помоги мне… Я шла с тренировки и меня схватили и затащили в какую-то машину, а потом… – её речь прерывалась на всхлипы и моё сердце упало. Я был готов сорваться с места и помчаться куда угодно, отдать что угодно, лишь бы моя принцесса была жива и невредима.
— Надеюсь, мы поняли друг друга, – снова раздался этот трескучий голос и незнакомец повесил трубку, не дав мне сказать и слова.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы усмирить свой гнев и не разгромить квартиру. Двадцать тысяч долларов! Двадцать тысяч… У меня не было таких денег. Даже если я начну сейчас ходить по друзьям и знакомым, в лучшем случае смогу собрать только пять тысяч, но даже в этом я был не уверен. Рука так и тянулась набрать номер полиции, но страх потерять дочь был намного сильнее здравого смысла.
Когда пришёл срок отдавать деньги, я стоял у огороженного входа на заброшенной стройке в северной части города. В руках у меня был небольшой кулёк с очень скромным выкупом – мне удалось собрать по друзьям и знакомым всего лишь каких-то три тысячи. Ближе к полуночи ко мне подошёл мужчина, скрывающий своё лицо под детской, карнавальной маской свиньи. Дрожащими руками я протянул незнакомцу пакет, тщетно надеясь, что собранной суммы будет достаточно. Он развернул кулёк и хрипло произнёс:
— Этого не достаточно, чтобы она вернулась к вам целой, но может быть вы ещё застанете её живой. Вот адрес, – и мужчина протянул мне бумажку с какими-то каракулями.
Желания врезать негодяю и помчаться на спасение дочери не долго боролись во мне. Отцовские чувства оказались сильнее ненависти к похитителям, поэтому я быстро выхватил бумажку из рук подлеца и отправился к машине.
Не сразу я понял, что каракули на бумажке это навигационные цифры, с точным местом на карте. Набирая дрожащими руками цифры, я несколько раз ошибался, пока, наконец, не ввёл всё правильно. Мне понадобилось около получаса, чтобы добраться до места, где находилась моя дочь – это был старый, покосившийся сарай на окраине города.
Стоило мне пересечь порог сарая как я увидел свою дочь: одежда на ней была разорвана, тело окутывала проволока, а тоненькие ручки она крепко прижимала к животу. Земля ушла у меня из под ног и я, шатаясь, направился к моей маленькой принцессе. Её лицо было покрыто свежими ссадинами и синяками, а из под рук на животе сочилась кровь. Когда я наконец, подошёл к ней из моих глаз хлынули слёзы и чувство беспомощности захватило меня.
— Папа? – раздался ослабленный голос моей принцессы, – папочка, не плачь, всё будет хорошо. Мне ведь помогут?.. Я выкарабкаюсь, не переживай.
В этот момент, мне показалось, что она говорила эти слова только для того, чтобы утешить меня, но этого оказалось достаточно для того, чтобы я смог собраться с силами и вызвать скорую и полицию. К моему удивлению скорая приехала быстрее полиции, вызвав дополнительно пожарных, чтобы освободить мою дочь от пут колючей проволоки. Никто, из тех, кто прибыл на вызов, не был равнодушен к молодой девушке, что истерзанная лежала на грязном полу старого сарая. Только я периодически терял связь с реальностью и всё никак не мог поверить в то, что весь этот кошмар произошёл со мной.
К сожалению, медикам не удалось спасти жизнь моей маленькой принцессе, что погрузило меня в бездну отчаяния. Больше не было причин оставаться трезвым, поэтому я очень быстро окунулся в океан алкогольного опьянения. Только за этой мутной пеленой мне казалось, что всё произошедшее со мной всего лишь страшный кошмар, что реальность просто играет со мной как кошка с обречённой на съедение мышкой.
Где-то в этом бреду я встретил её – Поэну – маленькую девочку, во всём красном. Она смотрела на меня не мигая, своими холодными, серыми глазами. В нашу первую встречу она не показалась мне беззащитным ребёнком, было в ней что-то пугающее до мозга костей, даже когда она улыбалась этот неясный страх не покидал меня. В тот раз я всё списал на белую горячку, поскольку после похорон дочери, ушёл в запой. Эта девочка была не первой моей галлюцинацией, но определённо самой реальной. Своим детским голоском она обещала мне помочь отомстить тем, кто разрушил моё семейное счастье и она сдержала своё слово.
Отбросив в сторону моё временное увлечение алкоголем, следуя подсказкам Поэны, мне вскоре удалось найти мучителей моей дочери. Это были какие-то наркоманы, решившие заработать лёгких денег и поэтому рискнувшие похитить мою дочь. Как оказалось, они делали это не в первый раз, и не в первый раз родители не смогли собрать требуемой похитителями суммы, из-за чего некоторые из них вошли в роль садистов, пробуя всё новые пытки на каждой своей жертве.
Как только я увидел, как эти подонки издеваются над очередным ребёнком во мне вскипело столько эмоций, что я пожелал стать монстром, что разорвёт их гадкую плоть на тысячи кусков. Моему желанию не было суждено сбыться, но помешать их садистским планам у меня получилось. Как только один из похитителей отвлёкся, я ворвался в старый сарай, где некоторое время назад находилась моя дочь, а теперь был чей-то сын, и, размахивая дубиной, раскидал малолетних подонков. К моему счастью они были чем-то опъянены и я с лёгкостью совершил задуманное.
Освободив от проволоки перепуганного мальчишку, лет двенадцати, мы направились на выход из сарая. Мне повезло, что похитители были не на много старше похищенного мальчика, потому что я понимал, будь негодяи постарше и крепче, мне вряд ли удалось сыграть роль благородного «освободителя» и остаться в живых.
Стоило мне отъехать от сарая на достаточное расстояние, как я расспросил мальчика где он живёт и знает ли он номер телефона родителей. Постоянно путаясь в цифрах, мальчик назвал нужные цифры и мне удалось дозвониться до родителей ребёнка. Не стоит говорить, что они были счастливы узнать о том, что их дорогое чадо не пострадало.
К сожалению, мне предъявили обвинения в нанесении тяжких телесных повреждений, поскольку несколько из похитетелей были доставлены в больницу с многочисленными переломами, а один даже с сотрясением мозга. Я прекрасно понимал, что нахожусь в очень неприятной ситуации, но я не жалел абсолютно ни о чём.
Отбыв должное наказание, я начал поиски бывшего начальника моей жены. Через знакомых, друзей, бывших коллег мне удалось узнать, что тот негодяй, из-за которого моя жена спрыгнула с железнодорожного моста, не испытывает никаких неудобств в жизни. Я снова закипел от ярости, но и тут Поэна пришла мне на помощь – навредить обидчику можно только тогда, когда он этого совершенно не ждёт – не верить её словам у меня не было причин.
Она посоветовала обратиться к задолжавшему ей колдуну, что я и сделал. Когда я пришёл к нему он сначала удивился, а потом испугался – словно в фильме ужасов, в глазах колдуна отразилась кровожадная улыбка Поэны, в какой-то момент даже мне стало не по себе, но позволить себе отступить я не мог. Мужчина проводил меня в свой кабинет, после чего упал замертво за моей спиной. Я был так напуган, что не мог двинуться с места, но Поэна подошла к нему, поцеловала в лоб и он, превратившись в пепел, рассыпался. Мёртвое оцепенение не отпускало меня и я смотрел на это всё сквозь какую-то неясную мне пелену. После того, как колдун превратился в горстку пепла, Поэна воспарила в воздухе, ровно настолько, чтобы поцеловать меня в лоб, и в мгновение ока исчезла.
Посмотрев в зеркало я обнаружил, что превратился в колдуна, который не так давно принял меня в своей квартире. И в тот же вечер удача повернулась ко мне лицом – мою новую обитель посетил бывший начальник моей жены. Он боялся, что на него навели порчу, якобы, все его возлюбленные покидали его, странным образом погибая. Он предполагал, что это началось несколько лет назад, когда одна из его работниц обвинила его в насилии и совершила самоубийство. Я ненавидел этого подлеца, но отозвался помочь. Как только мне удалось заслужить его доверие, я добился желаемого – мести.
Он пригласил меня на свадьбу к своим друзьям, в благодарность за то, что я снял с него не только порчу, но так же улучшил его деловую удачу. Я сам удивился тому, что он стал вдруг удачливее в работе, не говоря уже о том, что он внезапно стал более популярным у противоположного пола, хотя я не сделал для этого ничего – лишь изобразил некие магические действия и посоветовал заваривать «заговоренные» травы. Последние я взял у почившего колдуна, они лежали на одной из полок в мешочке с надписью – «для сна».
Мерзавец! Он ещё смел радоваться жизни в то время, как я переживал худшие моменты своей…
Как только новобрачные покинули гостей, я перестал сдерживать свой гнев и, превратившись в чудовищного монстра, разорвал на части всех, кто находился на свадьбе. Я вспомнил, как скакал по стенам, как впивался в тела каждого, кто попадался мне на пути, как резал бегущих своими когтями; я вспомнил полные ужаса глаза бывшего начальника моей жены, когда впивался в его плоть – он дрожал от страха, а я наслаждался этим. Он молил о пощаде, кричал от боли, пока я рвал его тело на куски. Когда, наконец, он умер я отбросил остатки его тела и внезапно услышал детский плач. Обернувшись, я увидел, что это была маленькая девочка в голубеньком платьице.
Вид этой девочки взбудоражил что-то во мне и я, ощутив необыкновенный жар во всём теле, взревел от боли. Я захотел всё забыть и сгинуть в Ад, но всё, на что я был способен – упасть в беспамятство посреди всего этого кровавого месива. После чего я проснулся и рядом была Она – Поэна.
— Теперь ты принадлежишь мне, – хитро сказала она мне, наклонившись к моему лицу и мило улыбаясь. – Теперь ты будешь делать всё, что я тебе скажу и не посмеешь ослушаться.
— Почему? Почему ты со мной это сделала? – хрипло спросил я, во мне новой волной вскипала злость. – Это доставляет тебе удовольствие?
— Не важно, что именно доставляет мне удовольствие, но ты также должен был вспомнить, что продал мне душу.
— Когда это было? – пытаясь сконцентрироваться, спросил я.
— Когда умерла твоя дочь.
И тут я вспомнил, что именно говорил в ту ночь: «Я готов на всё… Если дьявол существует, то я отдам ему остатки своей души и буду служить вечность, только бы он позволил мне отомстить подонкам, что разрушили мою жизнь». Вернув свои воспоминания, я оказался объят адским пламенем, которое пожирало мою плоть с явным воодушевлением, если так можно сказать про проклятый огонь. В мгновение ока пламя поглотило весь зал, а потом, вырвавшись наружу, моментально превратило здание, где ещё недавно веселились люди, в обугленные руины.
— Ты заберешь у меня душу, чтобы я был твоим рабом? – сидя на руинах, облеченный во всё черное, спросил я.
— Нет, – хихикнула девочка, спрыгивая с бордюра тротуара. – Твоя душа, как и память, останутся при тебе, пока я не посчитаю, что ты своё отслужил, а уже после ты ответишь за всё, что совершил и ещё совершишь. Это твоё наказание за то, что согласился стать моим рабом.
Я только удивленно на неё посмотрел и она продолжила:
— Ты не сможешь противостоять моей воле, поэтому будешь делать всё, что я скажу, – Она повернулась в мою сторону и снова мило улыбнулась своей беззаботной улыбкой. – Разве это не интересней, чем вечные муки в Аду?
У меня не было слов…
Сколько прошло времени с тех пор, как я стал её правой рукой, я перестал считать после первого столетия. По какой-то непонятной для меня причине, я получал удовольствие от выполнения приказов Поэны. Каждый “провинившийся” приносил в мою душу множество разнообразных эмоций, но ярче всего ощущалось только наслаждение от их криков, наполненных болью и страхом. Именно предвкушая удовольствие от мук “грешников” во мне просыпался зверь, желающий только одного – чтобы боль, страх, ненависть не прекращались. Но стоило мне только мельком глянуть на Поэну, как все мои инстинкты притуплялись и я снова становился собой. Она правила мной. Она могла играть со мной и я каждый раз поражался её власти.
Только Она могла заигрывать с умирающей жертвой и веселиться над его болью, но веселье её было не злорадное, а какое-то безобидно-детское. Она словно бы не понимала всей серьёзности дела и могла просто расхихикаться, когда ей скучно, хотя в этот момент человек изливал перед ней душу, рассказывая о своих проблемах. Её не волновало ничего, Она просто смотрела на всех своими тёмными глазами, которые казались пустыми и не выражали никаких эмоций.
Я привык к ней, всегда находясь рядом с ней, старался насколько мог быть холодным и бессердечным по отношению к “заказчику” наказания, но не всегда мог. Иногда я уходил в сторону, не желая больше слышать о людских страданиях. Вся их боль очень часто проходила через меня. Были моменты, когда во мне горело только одно желание – остановить “заказчика”; сказать несчастной душе, что вечные муки в Аду не стоят того, чтобы наказать какого-нибудь подонка за то, что он лишил тебя чего-то очень важного, но я не мог произнести этих слов. Мой долг был молчать и быть преданным псом, готовым броситься на “объект” по первому приказу. Да я и был псом, который за сотни лет так и не привык к своей роли.
Мы пробыли вместе долгое время и я не замечал как меняется мир, но прекрасно видел, что происходило с людьми: с каждым годом всё больше и больше душ губили себя местью, желая наказания для тех, кого они ненавидели всей душой, некоторые делали это не единожды, не осознавая к каким последствиям это может привести. Многие из них понимали правила и всё равно обрекали себя на вечные страдания в Аду, но никто из них не знал, что их Ад наступит сразу после того, как они заключат договор с Поэной. Никто не замечал того, как менялась их жизнь. Хотя, кому-то и везло…
Однажды к Ней обратилась девушка, которая страдала от тирании отца, попросив Поэну, чтобы та убила его, чтобы он исчез из жизни несчастной и Она согласилась, сказав свои обычные слова: «Когда надумаешь ему отомстить скажи: “Моя душа теперь в руках Поэны”», улыбаясь со всей возможной детской невинностью. Потом Поэна подходила к своей новой жертве и давала красное перо – знак договора с ней. Если перо исчезало, это значило, что человек, которому мстили уже покинул этот мир. Чаще всего люди сами рассказывали о том, какой они хотят видеть свою месть по отношению к обидчику, совершенную за них этой милой девочкой. Стоило перу исчезнуть, как на теле мстившего появлялся глубокий шрам, означавший, что он добровольно лишил кого-то жизни и после смерти ему не попасть в рай. После суда в чистилище, решался только один вопрос: стоит ли давать душе второй шанс или ей уготован Ад.
После того, как отец девушки бесследно исчез она начала нормальную жизнь: вернулась в школу, завела новых друзей, познакомилась с хорошим парнем и только ночные кошмары не давали ей покоя. Она боялась закрыть глаза, потому что могла снова увидеть отца в цепях и кричащего от ужаса и боли. Именно поэтому она стала ходить в церковь и молиться. Я наблюдал за несчастной некоторое время и у меня возникла мысль, что, возможно, у неё будет второй шанс и уж тогда ей повезет больше, чем в этой жизни.
Позже у меня появился напарник. Это был молодой парнишка, над которым зло подшутили его друзья, доведя его до самоубийства. Перед смертью он отдал себя Поэне на вечную службу, только для того, чтобы самому уничтожить своих бывших друзей. Его месть была поистине жестокой и безжалостной – он медленно сводил с ума своих обидчиков, пока в один прекрасный день они не оказалась в психиатрической больнице. Но и там им не было покоя от мстительного духа их бывшего друга. В итоге, все они умерли крича лишь одно: “Он здесь! Он пришёл за мной!”.
Пареньёк мог создавать восхитительные иллюзии, доводящих людей до несуразного бреда.
Первое время он был мрачен, но со временем приободрился, стал весел и превосходно выполнял свою работу. Если “заказчик” просил лишить разума – он был лучший. Если нужно было причинить как можно больше боли и страха, то здесь выходил на сцену я.
Время шло, мы служили Поэне, иногда получая выходные от адской работы. “Мстителей”, как мы иногда любили себя называть, становилось всё больше и каждой группе были доверены свои регионы. Если вдруг, а такое случалось очень редко, не поступало никаких призывов мы могли позволить себе провести это время как нам хотелось. Именно благодаря этим свободным минутам я узнал, что паренька при жизни звали Виталием и он решил не менять своего имени, как это сделал я. Оглядываясь назад, я не считаю, что это была плохая идея, просто мне всегда нравилось имя Адонис, даже не смотря на то, что оно ну никак не подходило под мой род деятельности.
В одну их своих “свободных минуток” мы услышали от горожан города, в котором решили остановиться, странную историю, что в одном из домов живет злой дух девушки, которую там убили. Она уродовала всех мужчин, кто оказывался в округе этого дома, а женщины рядом с ним чувствовали холодящий душу страх. Ещё больший ужас на людей наводило то, что этот дом каждый раз стоял на новом месте.
Поэна заинтересовалась этой историей и мы последовали за ней. В этот раз дом стоял в опустошенном районе и только любовники ищущие укромное местечко могли туда забрести. Пока мы шли Поэна распевала какие-то веселые песенки и все время весело прыгала. Мы с Виталием, смотрели на неё и дивились, как она стала такой? Почему это милое создание стало тем, кто оно сейчас? Какое несчастье приключилось в её судьбе, раз она превратилась в “мстителя”?
Подойдя к дому мы почувствовали странную ауру горечи и бездонной боли, а потом увидели её – на крыльце дома лежала девушка. Мы насторожились. Девушка в цветном сарафане поняв, что мы не собираемся приближаться, приподнялась, подрагивая словно от холода, и превратилась в фурию. В мгновение ока она оказалась рядом со мной и Виталием, яростно желая перегрызть наши глотки, но, не смотря на её попытки, очень отчаянные и возможно успешные (будь мы живы), она не причинила нам никакого вреда. Поняв, что все её усилия бессильны она стала собой.
Фурия превратилась в беспомощную заблудшую душу, которая только и жаждала, что уничтожить всё мужское племя. Её темные волосы спадали с плеч, а заплаканные глаза с нескрываемой ненавистью смотрели на нас. На ней была самая обыкновенная одежда конца двадцатого века.
— Ты заблудилась? – по-детски спросила Поэна, подойдя к девушке.
— Что? – та отвлеклась на звук детского голоса и обернулась, чтобы посмотреть, что за несчастное дитя могло забрести в это проклятое место.
— Ты заблудилась? – повторила Поэна.
— Да… – произнесла девушка и улыбнулась девочке в ответ. Было видно, что она понимала, что перед ней не обычный ребёнок. – Ты желаешь мне помочь? – спросила она у девочки, которая пристально вглядывалась в красные от слёз глаза.
— А кто тебя обидел? – поинтересовалась наша хозяйка.
— Мой любимый обманул меня и по его вине меня убили, – произнесла девушка.
— Бедненькая, – только и произнесла Поэна, а потом подошла и обняла девушку. Та обняла Поэну в ответ и так они просидели минуты три или четыре, в течении которых наша хозяйка продолжала повторять: «Бедненькая», поглаживая несчастный призрак по голове.
— А ты бы хотела помогать мне? – спросила Поэна, немного отстранившись.
Девушка посмотрела на Поэну и, мило улыбнувшись, ответила: «Да». Поэна хихикнула и, после того, как крепко обняла своего нового слугу и отпустила, начала бегать по двору заброшенного дома весело крича какие-то песенки.
— Какая милая, – сказала девушка, глядя на то, как Поэна весело бегает и поет. – Неужели она и есть дитя, приносящее смерть всем тем, кто к ней обращается?..
Мы с Виталием переглянулись, но ничего не ответили.
— Я Виталий, а это Адонис, – произнёс Виталий, обращаясь к девушке и указывая на меня. – Мы её помощники и, насколько я понимаю, ты теперь часть нашей команды.
— Да, – ответила девушка и повернулась к нам лицом. Её карие глаза были полны какого-то странного огня, царящего и во взгляде Поэны. Она повернулась к нам спиной, смотря на то, как радуется наша хозяйка от того, что у неё появилась новая подружка.
— Бедная Аи, столько пережить и прийти к такому наказанию… – задумчиво произнесла девушка.
— Кто? – не понял я. – Кто такая Аи?
Девушка обернулась и так на меня посмотрела, что мне стало не по себе и я понял, что не знал чего-то очень важного.
— Аи, это то маленькое создание, которое сейчас бегает и веселится. А вы разве не знали, что это её настоящее имя? – Вмиг я почувствовал себя странно, словно меня пытались устыдить за то, чего я не знаю, но у меня никогда не возникало желания узнать о Поэне больше, чем мне было известно.
— А как твое имя? – через некоторое время произнёс я.
— Елес… теперь моё имя Елес, – сказала она и тут же предстала перед нами в красочном сарафане с подсолнухами. Что-то подсказывало мне, что раскрывать своего настоящего имени она не собирается.
Наша разномастная группа “мстителей” очень скоро вернулась к работе. Елес с тех пор молчала и очень редко показывала свои способности. Если я разрывал людей на части, Витя уничтожал морально, то она подрывала дух, разрушала веру своих жертв, унижала всеми возможными способами. Мужчины в особенности не могли сопротивляться и не поверить милой девушке, с красивыми глазами, теплой улыбкой и нежными прикосновениями. Она завораживала взгляды всех и разрушала всё, во что верил тот, кому мы мстили.
Мы были поистине ужасающей свитой этой милой девочки, которая упрямо называла себя Поэной, отрицая, что когда-то её могли звать по-другому. Мы делали свою работу чисто, никто ни разу не заподозрил о нашем существовании. Да и кто вообще подумает на проклятые души, обрётших новые жизни за гранью привычных представлений о загробном существовании. Мы больше не были частью «мира живых», но и не относились к «миру мёртвых». Мы были где-то по-середине, в какой-то непонятной невесомости между этими двумя ступенями.
По неясным для меня причинам, в наши “свободные минутки”, мы могли контактировать с миром живых и только тогда каждый из нас отдыхал по-своему.
Я напивался в барах, пытаясь забыть то, что со мной было и чью души я погубил. Иногда у меня это получалось очень даже не плохо (напиваться конечно же), но чем больше я напивался, тем ярче становились картинки и образы – чаще всего я видел растерзанное тело дочери, ещё слишком молодой, чтобы умереть. В эти моменты я был настолько пьян, что нередко устраивал драки в барах. Причин я обычно не помнил, но на утро голова нещадно гудела. Нет, не от выпитого, а от всех воспоминаний, что посещали меня. Эта жуткая боль опьяняла меня и я был готов пить ещё и ещё лишь бы снова её почувствовать. Наверное, именно в эти “свободные минуты” я чувствовал мазохистом, что для меня стало открытием, ведь раньше я за собой такого не замечал.
Виталий соблазнял всех молодых девчонок, которые только могли ему понравиться. Он кружил им головы бессмысленной романтикой, чем заставлял сохнуть по себе как винограду на солнце – медленно, пока не превратишься в сморщенную изюминку, которая может понравиться далеко не всем. Видимо своей привлекательности среди девушек он был обязан какой-то странной ауре вокруг себя. Они видели в нем таинственного незнакомца, который воплотит их мечты в реальность и подарит весь небосклон, если она того только попросит. Но ничего у него не заходило дальше этих таинственно-романтических встреч. Он наслаждался их обществом, рассказывал разные небылицы, в которые сам не верил, но в которые охотно верили его спутницы.
Елес же постоянно куда-то пропадала. Мы не знали как она себя ведет в те минуты, когда у нас у всех был как бы “выходной”, она была очень скрытной. Я как-то пытался найти общий язык с новой участницей нашей странной компании, но она очень быстро дала мне понять, что не желает идти со мной на контакт. Елес всё своё свободное время проводила только с Поэной, внимательно слушая всё, о чём рассказывала девочка. Лишь спустя достаточно долгое время, Елес привыкла к нам и сказала, что их с Поэной истории чем-то похожи. Именно тогда она и поведала нам с Василием о том, что на самом деле заставило эту маленькую девочку продать свою душу тьме и превратиться в несущую “наказание” – Поэну.
* * *
В тех местах никогда не велось записей о прошлом, никогда люди там не старались увековечить на бумаге свои мысли и обычаи, все знания передавались только устно. Именно поэтому версий этой истории было очень много: одни рассказывали о том, как пастух нашёл брошенного ребёнка и взял малышку домой. Он заботился о ней и дал ей имя Аи, что на его языке означало «лунная».
Её кожа была белой, словно лунный свет, волосы чёрные, словно ночное небо, а глаза скрывали в себе некую загадку, словно далёкие звёзды. Она была спокойным ребёнком, никогда не перечила отцу и выполняла всю работу по дому, не прося ни у кого помощи.
Но в один прекрасный день в ней что-то изменилось. Односельчане пастуха начали завидовать его дочери, а потому обратились к злому шаману, который проклял девочку. Теперь, с каждой новой луной, в ребёнке медленно росла тьма, делая Аи жестокой, злой и бессердечной. Именно поэтому, она сожгла всю свою деревню на седьмое лето после своего рождения.
Другие же рассказывали о том, как в ночь самой большой луны, родилась белая девочка, которая унесла жизнь своей матери. Отец-пастух был опечален, но постарался приложить все возможные усилия для того, чтобы девочка выросла доброй, покорной и тихой. Односельчане любили милую девочку и помогали несчастному отцу как только могли, не зная о том, что каждое новолуние прелестное дитя превращается в жуткого монстра.
Когда открылась правда, было уже слишком поздно – деревня полыхала в огне, в котором неистовым зверем бегала лунная девочка.
Детали историй отличались друг от друга, но неизменным оставалось одно: лунная девочка Аи, была дочерью пастуха и она была главной причиной почему сгорела её деревня. Лишь в самых глубоких тайниках памяти этой несчастной, проклятой души хранились воспоминания о том, что произошло с Аи на самом деле.
* * *
— Отец, как прошла охота? – из шатра вышла красивая, молодая девушка.
— Не плохо, – ответил мужчина. Он выглядел устало, но по тому как мужчина держал себя в окружении своих соплеменников было ясно, что именно он возглавлял охоту. – Нам удалось убить несколько кабанов, правда… не всем нашим охотникам повезло остаться в живых.
— Отец… – в глазах девушки застыл немой вопрос, который она боялась произнести.
— Прости, но Ланур погиб, – мужчина оставил дочь, а сам пошёл с оставшимися охотниками разделывать добычу.
Девушка была поглощена горем – её суженый погиб. Казалось, что всё возможное счастье умерло вместе с любимым, но она не могла позволить себе оплакивать Ланура на глазах у всех. Вытерев слезинки, что предательски скатились из её глаз, она вернулась в шатёр, чтобы продолжить работу на прядильном станке. Девушка знала одно – теперь её отправят в “племя невест”, раз ученик её отца погиб.
Таков был обычай: когда в семье мужчины рождалась девочка, к нему на воспитание и обучение прислали мальчика из какого-нибудь дальнего, дружественного племени. Дети росли, их готовили к замужеству, попутно обучая всему, что им могло пригодиться в семейной жизни. Мальчик должен был выучить ремесло своего тестя, а девочка научиться заботиться о семье. Если, по достижению определённого возраста, юноша доказывал, что достоин не только стать мужем, но и быть частью племени – праздновали свадьбу, которая длилась три дня. Если же, по каким-либо причинам, юнец не мог показать своих талантов и убедить старейшин племени в том, что достоин быть его частью, не говоря уже о замужестве, – мальчишку изгоняли, а девушку, что должна была стать его женой отправляли в «племя невест». Тоже самое правило действовало и в случае гибели жениха, если же погибала невеста, то несостоявшегося жениха отправляли назад в родную деревню.
В “племени невест”, глубоко в лесах, жили те представительницы прекрасного пола чьи суженные не смогли себя доказать: кто-то из них умер, кто-то оказался недостойным, кто-то просто сбежал, обесчестив свою невесту. Сюда отправлялись также те женщины, кого не хотели видеть в племени. Именно они принимали новеньких и объясняли им правила их новой жизни, самым главным из которых считалось «правилом кражи». Оно позволяло любому мужчине из любого племени прийти и украсть свою жену. Никто не должен был знать кого и в какое племя крадут, поэтому ни одна жительница «племени невест» не могла быть уверена в том, что её дальнейшая жизнь с мужчиной будет полна взаимного уважения и любви. Ни одна “невеста” не вернулась назад в “племя”.
Но даже неизвестность не была достаточной причиной, чтобы «невесты» не старались привлечь внимание приезжающих в «племя» мужчин. Каждый день приходили те, что искал себе жён. Одни были молоды и полны сил, другие были скорее дряхлыми стариками, чей внешний вид не обещал того, что эти мужчины проживут долго.
На следующий день после охоты и печальных новостей в “племя невест” было отправлено три девушки, чьи женихи не вернулись с охоты. Две из них не скрывали своих чувств, не переставая плакать и молить соплеменников, чтобы им было позволено остаться. Только одна из девушек гордо держала голову и лишь красные от слёз глаза выдавали её истинные чувства.
После того, как будущие “невесты” устроились на повозке, старейшина деревни произнёс напутственные слова и девушек отправили в дорогу, на которую ушло четыре дня.
В “племени невест” девушек встретила женщина в парандже. Такую одевали только те “невесты”, которые не планировали когда-либо выходить замуж. Это всегда было добровольно, поскольку надев паранджу женщина не имела права её снимать. Именно эти женщины, которых ласково называли “матерями”, принимали потенциальных мужей в большом шатре и помогали мужчинам принять свой выбор. “Матери” также помогали всем “невестам”, которые желали выйти замуж, а тех, что добровольно надевали на себя паранджу учили искусству “материнства”.
Как только всё имущество молодых “невест” было выгружено с повозки, извозчик поклонился “матери” и отправился в сторону родного племени.
Девушек тут же отвели в “материнский” шатёр, где проверили здоровье каждой из них, а также расспросили о жизни в их родном племени. Когда все необходимые обряды и разговоры были окончены, “невест” отправили в один из общих шатров, где жили ровесницы новых членов племени.
Плакавшие при отправке в “племя” девушки очень быстро нашли общий язык со своими ровесницами и к концу первого дня уже успели завести тёплую дружбу со многими из “невест”. Только одна из них держалась отчуждённо, не выявляя никакого желания к общению. Что творилось в её душе можно было только угадывать, но очень многие из “невест” прекрасно понимали насколько это тяжело быть оторванной от родного племени и отправиться по дороге в неизвестность.
Лѝса, так прозвали отстранённую “невесту” девушки за её острый и зоркий глаз, была вежлива со всеми. Многие из сплетниц приписывали ей безупречную родословную, на основе того, как Лѝса держала себя перед окружающими. Было очень сложно поверить в то, что она могла принадлежать самому обыкновенному роду охотников в своём племени.
Очень скоро оказалось, что именно из-за некоей возвышенности девушки ни один мужчина не попытался её “украсть” из “племени”. Будет ложью сказать, что это не огорчали Лѝсу, но она как могла старалась не показывать своих истинных чувств, оставаясь всегда приветливой и доброй по отношению к окружающим.
Но однажды, Лѝса приглянулась одному из мужчин и он решил, что именно она будет его женой. Буквально в тот же день после смотрин “невест”, Лѝса была “украдена” из “племени”. Сначала девушка была счастлива, что наконец-то на неё обратили внимание, но странное, тревожное чувство не покидало юной жены на протяжении всей дороги к её новому дому.
Муж Лѝсы оказался пастухом, который не в первый раз отправлялся в “племя невест” для того, чтобы найти жену. Практически каждый раз он возвращался с новой девушкой, вот только ни одна из них обычно надолго не задерживалась. Пожалуй проблема была в том, что пастух был очень жестоким и своенравным человеком, который очень не любил когда ему пытались перечить. На каждую провинность своей новой, молодой жены он всегда реагировал очень остро, часто избивая несчастную до полусмерти.
Лѝса видела, что мужчина ей попался не из простых, а потому всеми силами старалась быть именно такой, какой он хотел её видеть. По-началу всё шло хорошо и мужчина практически не поднимал руки на свою молодую жену, но как только Лѝса забеременела очень многое изменилось. Не смотря на то, что выполнять всю работу по дому с каждым месяцем для Лѝсы становилось всё сложнее, её муж не переставал проявлять к жене жестокость. Наверное, именно из-за этого после рождения дочери Лѝса очень быстро слегла, в итоге отправившись к праотцам.
Жестокому мужу была нужна новая жена, и он отправился в “племя невест” для поиска молодой матери для малышки, которую он назвал Аи, потому что она родилась лунной ночью.
Пока девочка росла её отец сменил несколько жён и каждая из них была закопана в поле, где он пас свой скот. Соплеменники боялись жестокого пастуха и никто не мог понять, почему в его сердце было столько злобы к женщинам. Но помочь несчастной Аи никто не решался, а потому девочка продолжала страдать от тирании отца. Он яростно отказывался брать к себе мальчиков в ученики, объясняя всё тем, что может скоро умереть не успев передать никаких знаний. И если поначалу многие соплеменники пытались вразумить мужчину, то со временем они перестали пытаться изменить что-либо в жизни пастуха.
Так Аи и росла, окружённая болью, страданиями и жестокостью. Никто не мог, не пытался спасти несчастную девочку от её тирана отца, а потому, когда она достигла расцвета никто не сказал и слова против безумному-пастуху, вдруг решившему жениться на собственной дочери. Все только и делали, что отводили глаза и старались не только не говорить о семье жестокого мужчины, но также и не думать о том, что будет с Аи в будущем. Знали ли они, чем именно обернётся их бездействие? Догадывались ли о том, что уже очень скоро ощутят на себе всю глубину боли несчастного ребёнка? Нет.
В тот злополучный вечер пастух пригласил свою дочь на разговор. Он никогда прежде этого не делал, поэтому Аи чувствовала себя особенно напряжённо. Когда смысл его слов дошёл до испуганной девочки, непередаваемый ужас завладел её душой. Аи прекрасно видела и знала каково это – быть женой пастуха. Ни одна из его жён не прожила дольше двух зим, не говоря уже о том, сколько унижений они от него испытывали. Переполненная страхом, Аи выскочила из шатра отца и помчалась за помощью к соплеменникам.
Она молила их о помощи, но все они только и делали, что отворачивались от неё. Никто не попытался не то чтобы помочь несчастной спрятаться от безумца отца, у них не нашлось даже сочувственных взглядов или утешающих слов. Аи была оставлена всеми, кого знала и к кому испытывала хоть какие-то чувства привязанности.
Как только отец настиг беглянку, он тут же ударил её с такой силой, что девочка упала наземь. Соплеменники, видившие это, поспешили отвернуться.
Лёжа на земле, заливаясь слезами от боли и обиды, Аи не могла понять одного: почему её отец был так жесток к ней и своим жёнам, но ласков и внимателен со скотиной. Порой казалось, что к животным он испытывал куда более тёплые чувства, чем к окружающим его людям.
В какой-то момент девочкой завладело столько эмоций, что она не смогла сдержать крика, внезапно вырвавшегося из её души. К сожалению, это было последним, что она помнила перед тем, как окончательно потерять рассудок. Когда, наконец, разум вернулся к несчастной, она стояла посреди бушевавшего пламени, довольно пожирающего трупы людей и их пожитки. Очередная волна ужаса охватила Аи, что-то подсказывало ей, что именно она являлась причиной всего, что произошло.
Не способная принять весь тот кошмар, через который ей пришлось пройти несчастная наложила на себя руки, но перед тем, как её душа покинула тело, Аи услышала голос. Он произнёс: «Теперь твоя душа принадлежит нам – живущим во тьме. Ты станешь одной из нас и будешь исполнять желания людей, решивших отомстить. Служить нам ты будешь ровно столько столетий, скольких людей ты погубила при жизни. Как только твой «долг» будет оплачен тебе будет позволено собрать свиту, которая по прошествии тысячелетия сможет исполнять твою работу. Только тогда, мы позволим твоей душе отправиться в чистилище и ответить за свои грехи».
Именно так и родилась Поэна – девочка, что была обречена приносить наказание для каждого, кто о нём попросит.
Финальная версия завершена в 2021.
В моём Телеграм канале вы можете быть ещё ближе ко мне.
